Неточные совпадения
Посланный
вернулся с ответом, что у него
гость, но что он сейчас придет, и приказал спросить ее, может ли она принять его с приехавшим в Петербург князем Яшвиным.
Пройдясь по саду, побывав на конюшне и даже поделав вместе гимнастику на баррах, Левин
вернулся с своим
гостем домой и вошел с ним в гостиную.
Едва Грэй вступил в полосу дымного света, как Меннерс, почтительно кланяясь, вышел из-за своего прикрытия. Он сразу угадал в Грэе настоящего капитана — разряд
гостей, редко им виденных. Грэй спросил рома. Накрыв стол пожелтевшей в суете людской скатертью, Меннерс принес бутылку, лизнув предварительно языком кончик отклеившейся этикетки. Затем он
вернулся за стойку, поглядывая внимательно то на Грэя, то на тарелку, с которой отдирал ногтем что-то присохшее.
Вернувшись из-за границы, он отправился к нему с намерением
погостить у него месяца два, полюбоваться его счастием, но выжил у него одну только неделю.
Райский вздохнул и
вернулся домой. Он нашел там Викентьева с матерью, которая приехала из-за Волги к дню рождения Марфеньки, Полину Карповну, двух-трех
гостей из города и — Опенкина.
Он старался растолкать
гостя, но тот храпел. Яков сходил за Кузьмой, и вдвоем часа четыре употребили на то, чтоб довести Опенкина домой, на противоположный конец города. Так, сдав его на руки кухарке, они сами на другой день к обеду только
вернулись домой.
Харитона Артемьевича не было дома, — он уехал куда-то по делам в степь. Агния уже третий день
гостила у Харитины. К вечеру она
вернулась, и Галактион удивился, как она постарела за каких-нибудь два года. После выхода замуж Харитины у нее не осталось никакой надежды, — в Заполье редко старшие сестры выходили замуж после младших. Такой уж установился обычай. Агния, кажется, примирилась с своею участью христовой невесты и мало обращала на себя внимания. Не для кого было рядиться.
Он не противился и, отпустив ее, вздохнул полною грудью. Он слышал, как она оправляет свои волосы. Его сердце билось сильно, но ровно и приятно; он чувствовал, как горячая кровь разносит по всем телу какую-то новую сосредоточенную силу. Когда через минуту она сказала ему обычным тоном: «Ну, теперь
вернемся к
гостям», он с удивлением вслушивался в этот милый голос, в котором звучали совершенно новые ноты.
Гости обещали
вернуться и уехали. Прощаясь, молодые люди радушно пожимали руки Петра. Он порывисто отвечал на эти пожатия и долго прислушивался, как стучали по дороге колеса их брички. Затем он быстро повернулся и ушел в сад.
Лаврецкий проводил своего
гостя в назначенную ему комнату,
вернулся в кабинет и сел перед окном.
— Постойте, — неожиданно крикнул ей вслед Лаврецкий. — У меня есть до вашей матушки и до вас великая просьба: посетите меня на моем новоселье. Вы знаете, я завел фортепьяно; Лемм
гостит у меня; сирень теперь цветет; вы подышите деревенским воздухом и можете
вернуться в тот же день, — согласны вы?
Когда
гости нагрузились в достаточной мере, баушка Маремьяна выпроводила их довольно бесцеремонно. Что же, будет, посидели, выпили — надо и честь знать, да и дома ждут. Яша с трудом уселся в седло, а Мыльников занес уже половину своего пьяного тела на лошадиный круп, но
вернулся, отвел в сторону Акинфия Назарыча и таинственно проговорил...
Оставив с Нюрочкой горничную Катрю, Петр Елисеич
вернулся к
гостям. Радостный день был для него испорчен этим эпизодом: в душе поднялись старые воспоминания. Иван Семеныч старался не смотреть на него.
Но задорная и самоуверенная красота Жени, должно быть, сильно уязвила его блудливое сердце, потому что, прошлявшись часа три по каким-то пивным заведениям и ресторанам и набравшись там мужества, он опять
вернулся в дом Анны Марковны, дождался, пока от Жени не ушел ее временный
гость — Карл Карлович из оптического магазина, — и взял ее в комнату.
Проводив
гостей, Надежда
вернулась в гостиную. Миша лежал на диване и хохотал. Сестра за плечо стащила его с дивана и сказала...
Но Передонов поспешно унес бутылку, и слышно было, как звенел замок у шкапика, в котором он спрятал вино.
Вернувшись к
гостям, он, чтобы переменить разговор, стал говорить о княгине. Он угрюмо сказал...
Он не мог, не возбуждая подозрения, оставаться у Берсенева, и потому вот на чем они с Еленой порешили: Инсаров должен был
вернуться в Москву и приехать к ним в
гости раза два до осени; с своей стороны, она обещалась писать ему письма и, если будет можно, назначить ему свидание где-нибудь около Кунцова.
— А ведь дело-то, пожалуй, выйдет табак… — заметил Плинтусов, когда Брагин
вернулся к
гостям.
Я тотчас же
вернулся в трактир, взял бутылку водки, в лавочке купил 2 фунта кренделей и фунт постного сахару для портных и для баб. Я пришел к ним, когда они, переругиваясь, собирались спать, но когда я портным выставил бутылку, а бабам — лакомство, то стал первым
гостем.
Затем я расскажу вам, что происходило в ближайший четверг. В этот день Орлов и Зинаида Федоровна обедали у Контана или Донона.
Вернулся домой только один Орлов, а Зинаида Федоровна уехала, как я узнал потом, на Петербургскую сторону к своей старой гувернантке, чтобы переждать у нее время, пока у нас будут
гости. Орлову не хотелось показывать ее своим приятелям. Это понял я утром за кофе, когда он стал уверять ее, что ради ее спокойствия необходимо отменить четверги.
В минуты приезда неожиданных
гостей княгиня только что
вернулась из института, где на другой день назначен был выпуск, и находилась в неприятном волнении. Она встретила друзей с изумлением, и ее первым к ним словом был вопрос...
В бедных хибарах мелкого сошки все перепугались наезда такого важного
гостя, сам старик Честунов едва решился вылезть к князю из боковуши в низенькую комнату, исправлявшую должность зальцы, но через какие-нибудь полчаса это все изменилось: неравенство исчезло, князь обласкал Честунова, обдарил прислугу и
вернулся домой, привезя рядом с собой в коляске самого дворянина, а на коленях его пятилетнюю дочку, из которой потом вышла моя бабушка, княгиня Варвара Никаноровна Протозанова, некогда замечательная придворная красавица, пользовавшаяся всеобщим уважением и расположением императрицы Марии Феодоровны.
Далее князь не в состоянии был выслушивать их разговора; он порывисто встал и снова
вернулся в залу, подошел к буфету, налил себе стакан сельтерской воды и залпом его выпил. Елпидифор Мартыныч, все еще продолжавший стоять около ваз с конфетами, только искоса посмотрел на него. Вскоре после того в залу возвратилась княгиня в сопровождении всех своих
гостей.
Проводивши
гостей, мать
вернулась в гостиную и сказав: «Так ты, мерзкий мальчишка, не исполнил моего приказания и решился обмануть мать!» — ударила меня по щеке.
Когда мы
вернулись домой, уже там была его мать и
гости, без которых мы не могли обойтись, и я до самого того времени, как мы из церкви сели в карету, чтоб ехать в Никольское, не была наедине с ним.
Смагин
вернулся от генерала как раз к обеду.
Гости, конечно, знали о его секретном поручении, и когда Тарас Ермилыч, встретив его,
вернулся в столовую с веселым видом, все вздохнули свободнее: тучу пронесло мороком. Хозяин сразу повеселел, глянул на всех соколом и шепнул Савелию...
Она с решительным лицом, а я, пожимая плечами и стараясь насмешливо улыбаться,
вернулись в гостиную. Здесь уже были новые
гости: какая-то пожилая дама и молодой человек в очках. Не здороваясь с новыми и не прощаясь со старыми, я пошел к себе.
Через четверть часа г-н Перекатов, с свойственной ему любезностью, провожал Лучкова до передней, с чувством жал ему руку и просил «не забывать»; потом, отпустив
гостя, с важностью заметил человеку, что не худо бы ему остричься, — и, не дождавшись ответа, с озабоченным видом
вернулся к себе в комнату, с тем же озабоченным видом присел на диван и тотчас же невинно заснул.
Послышались шаги и голоса. Это
вернулись гости.
Когда Никитин и Манюся
вернулись в дом, офицеры и барышни были уже в сборе и танцевали мазурку. Опять Полянский водил по всем комнатам grand-rond, опять после танцев играли в судьбу. Перед ужином, когда
гости пошли из залы в столовую, Манюся, оставшись одна с Никитиным, прижалась к нему и сказала...
— В Малозёмове
гостит князь, тебе кланяется, — говорила Лида матери,
вернувшись откуда-то и снимая перчатки. — Рассказывал много интересного… Обещал опять поднять в губернском собрании вопрос о медицинском пункте в Малозёмове, но говорит: мало надежды. — И, обратясь ко мне, она сказала: — Извините, я все забываю, что для вас это не может быть интересно.
Ее сложил в часы недуга
Наш тихий, вечно грустный Крот,
и часто, поминая друга,
В своем углу ее поет
Прощенный ссыльный. Здесь мы
гости,
Сюда
вернулись мы не жить —
С отцами рядом положить
Трудом изломанные кости,
Но рады, рады и тому!..
Так в
гости к тете Саше они и не пошли.
Вернулись домой и легли спать, и пока не заснули, все думали: «Куда-то полетел наш папа?»
Дав слово вскорости повторить свое посещение,
гости наконец удалились; приветливые взоры Эмеренции сопровождали их до самой столовой, а Калимон Иваныч вышел даже в переднюю и, посмотрев, как проворный слуга Бориса Андреича закутал господ в шубы, навязал им шарфы и натянул на их ноги теплые сапоги,
вернулся в свой кабинет и немедленно заснул, между тем как Поленька, пристыженная своею матерью, ушла к себе наверх, а две безмолвные женские личности, одна в чепце, другая в темном платочке, поздравляли Эмеренцию с новой победой.
Явилась ли это сама душа покойника в новой оболочке, полученной ею в другом мире, из которого она
вернулась на мгновение, чтобы наказать оскорбительную дерзость, или, быть может, это был еще более страшный
гость, — сам дух замка, вышедший сквозь пол соседней комнаты из подземелья!..
А уж прошлое кажется странным,
И руке не
вернуться к труду:
Сердце знает, что
гостем желанным
Буду я в соловьином саду…
В один из июньских вечеров, когда солнце уже зашло, но широкий след его — багрово-золотистая полоса еще красила далекий запад и пророчила назавтра тихий и ясный день, я подъехал на Зорьке к флигелю, в котором жил Урбенин. В этот вечер у графа предполагался «музыкальный» вечер.
Гости уже начали съезжаться, но графа не было дома: он поехал кататься и обещал скоро
вернуться.
Мать Пелагея побежала в усадьбу к господам сказать, что Ефим помирает. Она давно уже ушла, и пора бы ей
вернуться. Варька лежит на печи, не спит и прислушивается к отцовскому «бу-бу-бу». Но вот слышно, кто-то подъехал к избе. Это господа прислали молодого доктора, который приехал к ним из города в
гости. Доктор входит в избу; его не видно в потемках, но слышно, как он кашляет и щелкает дверью.
Дело в том, что он только что
вернулся из
гостей, где сказано было много неприятных и обидных для него вещей. Сначала заговорили о пользе образования вообще, потом же незаметно перешли к образовательному цензу служащей братии, причем было высказано много сожалений, упреков и даже насмешек по поводу низкого уровня. И тут, как это водится во всех российских компаниях, с общих материй перешли к личностям.
Предполагалось пригласить
гостей на целый день: сходить на корвете на один из островов и к вечеру
вернуться.
Обычное жизнерадостное настроение сразу
вернулось к Наташе. Ничуть не смущаясь удивленных и сочувственных взглядов
гостей, устремленных на нее, она прижалась к груди своей старой знакомой и, нежно обнимая ее за полную шею, заговорила, вернее, залепетала быстрым-быстрым говорком...
— Я и не думаю отрекаться, — произнес он спокойным голосом, — действительно, я был на набережной утром с моими школьными товарищами. А сейчас я здесь в доме моей тетки баронессы Софьи Петровны. Я родной племянник ее покойного мужа и каждый праздник провожу здесь. Будни же в пансионе, с тех пор как
вернулся из-за границы. Там я пробыл несколько лет в музыкальной школе, немудрено, что вы раньше не встречали меня здесь. Сейчас же кузина Нан выслала меня встретить вас, так как сама она занята
гостями.
Оба сидели через две комнаты от нас, громко говорили и, видимо, не интересовались ни Кисочкой, ни ее
гостем. С Кисочкой же, когда
вернулся муж, произошла заметная перемена. Она сначала покраснела, потом лицо ее приняло робкое, виноватое выражение; ею овладело какое-то беспокойство, и мне стало казаться, что ей совестно показывать мне своего мужа и хочется, чтобы я ушел.
Вскоре по отъезде Ларисы и Форовой вышли и другие
гости, но перед тем майор и Евангел предъявили Подозерову принесенные им из города газеты с литературой Кишенского и Ванскок. Подозеров побледнел, хотя и не был этим особенно тронут, и ушел спокойно, но на дворе вспомнил, что он будто забыл свою папиросницу и
вернулся назад.
Эта мысль не оставляла Милицы, пока она разглядывала нежданных
гостей, заставляя несказанно волноваться девушку. Ведь Игорь мог сюда
вернуться каждую минуту и тогда бедному мальчику не миновать плена. И при одной только мысли о такой участи для своего верного товарища, сердце Милицы обливалось кровью. Было еще тяжелее оттого, что ей не представлялось никакой возможности предотвратить опасность.
Fraulein Генинг, ничего не понимавшая из того, что случилось, помчалась со свечой на паперть в сопровождении служанок. Через несколько минут они
вернулись, неся на руках бесчувственную Люду; с ними была еще третья девушка в длинном белом «собственном» платье. Она приехала в этот вечер из
гостей и пробиралась на ночлег в то время, когда я дежурила на паперти. Я была уничтожена… Девушка в белом и оказалась тем страшным лунатиком, который так испугал меня. Мне было обидно, совестно, неловко…
Тут было у места расспросить его про Аршаулова. Становой не стал ежиться или принимать официальный тон, а довольно добродушно сообщил
гостю, что Аршаулов водворен сюда, проживает у старухи матери, чуть жив, в большой бедности; в настоящее время, с разрешения губернского начальства, находится «в губернии», но должен на днях
вернуться. Он растолковал Теркину, где находится и домик почтмейстерской вдовы.
Он не понимал даже, как мог он оторваться от нее и попасть на пароход. Да и она, — скажи он слово, осталась бы до позднего часа, и тогда ее разрыв с мужем произошел бы сегодня же. Ведь нынче вечером должен приехать из Москвы Рудич. Но она ушла в допустимый час — часа в два. В такой час она могла, в глазах прислуги,
вернуться из сада или
гостей.
Он приехал на выборы, бывал у какой-то классной дамы в
гостях, влюбился и сейчас же, не спросившись у нее, старшей сестры,
вернулся оттуда женихом.
Двое
гостей, выходившие от Анны Ивановны, наткнулись на растянувшегося на пороге Альберта. Один из них
вернулся и вызвал хозяйку.